Грабитель проникает в ваш дом, связывает вас и начинает складывать ваши пожитки в мешок с надписью "краденое". А вы бубните с кляпом во рту: "Позвольте заметить, что подобный образ действий не отвечает вашим долговременным интересам". Замечание наверняка верное, но звучит как-то неубедительно.

Однако именно такое блеяние обычно является дежурной реакцией западных компаний на несправедливости, с которыми они сталкиваются в России. Текущий спор между BP и ее российскими партнерами не включает в себя откровенных нарушений законов. Но руководство BP, возможно, ощущает себя жертвой некого узаконенного грабежа.

Тони Хейворд, глава BP, пытается спасти положение. На прошлой неделе он распространил стандартное бесплодное заявление, упрашивая Россию подумать о ее собственных интересах, отметив, что будущее ее экономики зависит от "последовательного применения принципа верховенства закона".

Не исключено, что у российских партнеров BP есть определенные резонные претензии к управлению их совместным предприятием. Но у внезапного нажима на BP есть характерный российский привкус: обыски силами спецслужб, таинственные проверки со стороны налоговой полиции и отказ в выдаче виз.

Для западных компаний, вовлеченных в конфликты в России, подобные происшествия - уже нечто до боли знакомое. Shell была вынуждена продать государственной компании "Газпром" часть своей доли в 20-миллиардном (в долларовом исчислении) энергетическом проекте на Сахалине после того, как на нее несколько месяцев оказывалось давление и проводились проверки российским ведомством природнадзора. Один из топ-менеджеров Shell уподобил этот опыт "сандвичу с полонием".

Российские компании тоже обнаружили, как дорого обходится немилость могущественных людей. Самый нашумевший случай - уничтожение колоссальной энергетической компании ЮКОС после проверки налоговой инспекции. Бывший глава компании Михаил Ходорковский сейчас сидит в тюрьме в Сибири.

Выступая в минувшие выходные на Санкт-Петербургском экономическом форуме в России, Рекс Тиллерсон, глава Exxon Mobil, без обиняков заявил, что "в сегодняшней России нет уверенности в верховенстве закона".

Тиллерсон и другие иностранные топ-менеджеры пытались предостеречь свою российскую аудиторию, что за такой подход ей придется расплачиваться. Но тот факт, что руководители Shell, BP и Exxon, все как один, решили появиться на одном форуме в России, несколько ослабил убедительность их слов. Нефть и газ залегают именно в России - так что крупные западные компании не могут себе позволить уход из этой страны.

В сложившихся обстоятельствах российские власти, возможно, соблазнятся перспективой проигнорировать предостережения иностранцев о верховенстве закона - в конце концов, эти иностранцы руководствуются своекорыстными интересами. Зачем что-то менять, когда нефть все дорожает и дорожает? В действительности есть как минимум три резона, побуждающих Россию серьезнее относиться к принципу верховенства закона.

Во-первых, Россия не может себе позволить быть "экономикой одной отрасли". Российское правительство постоянно уверяет, что хочет диверсифицировать экономику, не довольствуясь одной нефтегазовой промышленностью. Новый российский президент Дмитрий Медведев на петербургском форуме выразил свои чаяния, что Россия станет важным финансовым центром. Но лишь энергетические компании вынуждены работать в России - для других отраслей частного бизнеса это необязательно. Никто не имеет острой необходимости создавать завод или торговую площадку прямо в Москве. Если иностранные компании не доверяют судебно-правовой системе, они вряд ли захотят создавать свои филиалы в России.

Вторая причина, по которой России следует считаться с верховенством закона, - ее нынешние проблемы с имиджем, выходящие далеко за рамки делового мира. В том, что касается его взаимоотношений с небольшими соседями типа Грузии, Украины и стран Балтии, российское государство все более ассоциируется с использованием законных предлогов для оправдания разбойничьего запугивания. Когда жители Украины обнаруживают, что в разгар зимы им отключили газ, российская сторона уверяет, что это чисто коммерческий спор о неоплаченных счетах и уровне цен. Однако остальной мир предполагает, что налицо запугивание по политическим мотивам.

Подобное поведение - будь то в бизнесе или во внешней политике - означает, что иностранцы все чаще называют Россию государством-гангстером. Некий крупный западный бизнесмен утверждает, что иметь дело с Кремлем - это все равно что иметь дело с мафией: к примеру, название должности чиновника мало совпадает с его реальными функциями.

Репутация человека, который действует в стиле мафиози, может быть полезна для достижения своих целей - но лишь в краткосрочной перспективе. В долгосрочном контексте она означает, что даже когда позиция России обоснованна, к ней будут относиться с подозрением. Но третья, самая веская причина для того, чтобы российское правительство стало серьезно относиться к верховенству закона, связана с благосостоянием российских граждан. Состоятельные западные бизнесмены в конечном итоге как-нибудь о себе позаботятся. В обстановке беззакония более всего страдают рядовые россияне. Это они вынуждены давать взятки, чтобы поступить в университет или получить медицинскую помощь. Это они знают, что в случае неблагоприятного стечения обстоятельств люди со связями могут отнять у них собственность.

Медведев может откровенно говорить о недостатках России. В интервью нашей газете в марте он назвал Россию страной правового нигилизма. Он обещал взять на себя монументальную задачу улучшения обстановки. На Санкт-Петербургском форуме постоянно звучали слова о важности корпоративного управления, транспарентности и верховенства закона. Российские компании все больше выглядят и высказываются подобно своим западным коллегам. Но не все то золото, что блестит. Санкт-Петербург строился в качестве образцового европейского города - но по сути своей остается городом российским. В конце концов, именно в России были изобретены потемкинские деревни.

Величайшая задача, стоящая перед Медведевым, - устранить этот разрыв между видимостью и действительностью. Как ему наверняка известно, этого доподлинно требуют долговременные интересы России.